Страх перед бродягами
Страх перед бродягами, у которых «ни кола, ни двора», перед людьми «без определенного места жительства» в XV веке чрезвычайно вырос. Их заранее считали виновными, потому что подозревали в готовности на любое злодеяние, ведь им нечего терять. Именно этим страхом проникнуто требование усилить контроль над нравственностью, проводить проверки групп, считающихся опасными, принимать систематические меры по надзору, выдворению и изоляции. . В Италии с конца XIV — начала XV века. В светских кругах суждения о бедности приобретают негативный оттенок: из блаженного, угодного Богу состояния нищета становится позорным явлением, чреватым пороками алчности, разбоя и насилия, проявлением господней немилости, сущим адом земным. . В Англии в XVI веке начинается основополагающее изменение в установке по отношению к бедности: нищенство осуждается как тунеядство, и бедным вменяется обязанность работать. В ходе изменения воззрений на бедность в последующие столетия призрение бедных переходит в компетенцию местного городского управления, финансирование общественной благотворительности централизуется, вырабатываются жесткие критерии для распределения вспомоществования, далее возникает постоянный аппарат управления, и, наконец, в ходе «педа-гогизации» каритативной деятельности для бедных устанавливаются нормы поведения и морали, требующие от них прилежания, порядка, дисциплины, сдержанности, но прежде всего — труда. Таким образом, «бедность» и «труд» отныне выступали как полярные противоположности по отношению друг к другу; просящий подаяния нищий стал негативным антитипом; городская забота о бедных развивается в инструмент привлечения бедных к труду. Здесь проявляется глубокий разрыв между представлениями о бедности в позднее Средневековье и в раннее Новое время, с одной стороны, и в раннее и высокое Средневековье, с другой: бедность перестают понимать как необходимость трудиться, напротив, труд стал пониматься как средство против бедности, иными словами, бедность стала определяться как нежелание трудиться.